Автор фотопроекта «Дверь» Артур Сумароков рассказал это подозрительному полицейскому в Клайпеде во время фотосъемок, пребывая в арт-резиденции Menų zona, которая стала прихистком (это украинское слово непереводимо и теперь понятно Городу и Миру) для украинского творца из временно оккупированного Херсона. И слава Богу! Иначе Бог знает, что можно было подумать про полукруглую деревянную щепку, так тихо пристроенную к самым разным поверхностям, где она чувствует себя почти как дома, но не совсем… И даже не почти.
Путешествие беженки-щепки по миру Чужих в поисках родной Двери мы можем проследить благодаря удачно завершившейся тогда фотосессии херсонца Артура Сумарокова в пространстве Клайпеды во времени вынужденного перемещения по миру. Фотопроект для Майстерня артивізму / Artivism Manufactory, Херсон, и автор доверил свою скрытую надежду : пересобрать пазл разбежавшегося по швам мира, имея на руках лишь одну из миллиона его частиц… Ибо как было – так уже не будет.
Я посмотрела на весь этот джаз, и решила поделиться с вами своей арт-рецепцией про то, что нам не дано предугадать, как наше фото отзовется, и как далеко от дверей под крышей дома своего оно нас уведет.
Эта щепка сначала смирно уложилась на целые белые доски, между которыми были черные полоски выпавших половиц, и чем-то это напомнило клавиатуру фортепиано, и даже зазвучала музыка – для меня это были звуки из фильма «Легенда о пианисте»... И здесь наша украинская дверь (в своем минимальном материальном выражении), наша кровиночка пристроилась на самый кончик одного обломка, прямо над черной пропастью черной клавиши. И эта тяга к проемам, пролетам и безднам будет замечена в ее поведении довольно часто.
Полукруг щепы на следующем фото белым полумесяцем отразился на фоне белого же пенистого моря балканского, как сразу показалось – но скорее всего, тут какая-то серо-белая старая стена, где потертости напоминают божественную пену набежавшей волны, а утлая Одиссева лодка все плывет и плывет на Итаку. А война все не заканчивается и не заканчивается…
Далее - фонарик со свечкой внутри, в стеклянном колпаке, висит на ветке неизвестного дерева, как скворечник, на фоне грубо наляпанной цементной потрескавшейся стенки. И наша щепочка пристроилась прямо на крышке того фонарика, возможно, тоже желая светить всегда, светить везде, до дней последних донца …
Потом она перебралась в щель этой самой грубо слепленной цементной стены, под которой на земле пристроились два садовых гномика - удвоенная копия Гнома-путешественника из «Амели».
Со стенки спускаемся на ровный гладкий натуральный деревянный пол, и на нем, как бородавка, уже возвышается кругляш осколка двери от нашего дома. На ровном, гладком, геометрически правильном фоне наша украинская деталь никак не разглаживается. Торчит и колет глаз. Пазл все еще не пересобирается.
Старые доски старых деревянных дощатых дверей, скрепленных грубой железной петлей, и прямо над ней, как отмычка, вставлена в щель между досками, наша вездесущая щепица. И как она здесь к месту!
Затем эта дранка стыдливо спряталась почти полностью, с головой в угловую маленькую расщелину между каменной кладкой стены и под углом приставленной деревянной целой дверью.
Но на следующем фото она решила подышать лесным воздухом, и пристроилась прямо на кресле из трех шишек на сосновой ветке, пытаясь вписаться в родную живую древесину. Но тщетно… На этом живом пахнущем дереве, на фоне мирной природы она смотрелась, как на корове седло.
И вот прямо с высоты сосны эта щепочка – былиночка упала прямо на каменную брусчатку, и как раз уместилась между булыжниками старинной дороги, и видно, что ей там уютно.
Но долго не улежав на дороге, полезла наша лучинушка вверх – и нашлась как раз для нее крупная щель между выщербленными камнями старой-старой кладки стены, вдоль нее еще тянутся стебельки диких желтых цветочков, и вот тут-то среди развалин белая крашенная сторона щепки от двери вписалась так органично, даже можно сказать так художественно, что глаз не оторвать.
Долго она и там не продержалась, и скатилась в выемку застывшего разлитого цемента.
Позже нашлась для нашей двери и красно-кирпичная кладка, и там наш верешок висит совсем вертикально, как осиное гнездо, и держится на одном честном слове.
И наконец-то щепочка наша нашла себе приют – родственную душу: это обломанный кусок старой фанеры, щетинистый край которой почти полностью совпадает с гребешком обломанного полумесяцем краешка нашей маленькой щепки от большой двери большого дома. А за обломанным краем широкой фанерной стены – темнеет космос почти черной, с проплешинами другой стены, каменной.
Но проявляя неустанность поиска, все-таки частичка украинской двери нашла себе более пристойное место, чем фанерная обломанная перегородка. Это были широкие деревянные крашенные доски, прибитые под углом в 90 градусов гроздями с крупными, как пуговицы, шляпками. По цвету на фоне этой потертой лиловой краски наша белоснежная щепочка выглядит, как новая заплатка на старом сюртуке. И я не хочу сказать, что это шедевр – но что-то эстетическое в этом есть.
Щепка от родной двери - на чужбине. Как бы она не пристраивалась к чужому времени-пространству, то бишь, проще говоря, хронотопу, все равно она хронотопает только Домой!
Всего лишь щепка, отколовшаяся от дверей нашего дома – но без нее дом неполный, как океан неполный без единственной капли соленой воды, как народ без меня неполный (наивно, но Андрей Платонов уверяет).
Щепка – не беженка, а лишь временно перемещенная особа. Еще шаг, или два – и все щепки от дверей наших домов поплывут ярко-бурлящим потоком в Украину, домой, и приклеются к свои собственным дверям. А все двери на радостях объединятся в Золотые ворота Киевской Руси, и откроются они навстречу сокровищам всех стран мира, давшим нам прихисток в тяжелую годину. И только перед орками-каннибалами из дикой страны РыФы Золотые ворота закрыты будут теперь - навеки.
Коментарі
Дописати коментар